Экономика ЕС

На долю Европейского союза как объединения 27 европейских стран приходится 1/6 часть совокупной торговли мира, по размеру ВВП в 2023 г. ЕС занимал третье место в мире после США и Китая (17,2 трлн долл.). При этом на Германию приходится 4 трлн евро, на Францию 2,8 трлн евро и на Италию 2 трлн евро, что составляет свыше 50 процентов совокупного ВВП ЕС.

В течение короткого по историческим меркам отрезка времени Европейский Союз прошел стадии развития от небольшой региональной группировки экономического характера до европейского интеграционного объединения, обладающего собственным аппаратом управления и охватывающего различные аспекты функционирования входящих государств. 

Стратегическая цель создания широкого “кольца друзей” в европейском регионе и повышения экономической мощи за счет объединения рынков столкнулась с рядом экономических и политических противоречий, решение которых остается острым вопросом на текущем этапе. В последние десятилетия экономический рост Европы отставал от темпов роста США, рост производительности экономики отстал и от других стран, и сегодня на долю ЕС приходится 18% мирового ВВП по сравнению с 27% в 1995 г.  

Дальнейшее развитие экономики ЕС зависит от способности союза отказаться от некоторых аспектов проводимой экономической политики и повышения независимости. Осложнять эти задачи также будут усилившиеся в последние годы тенденции фрагментации и регионализации мировой экономики, что потребует от ЕС соответствующих действий и мер. 

 

1. Инициативе объединения Европы способствовала совокупность факторов, сложившихся после Второй мировой войны: необходимость послевоенного экономического восстановления путем развития соответствующих связей между западноевропейскими странами; формирование биполярной мировой структуры с главенствующей ролью США и СССР; распад колониальной системы, а также утрата Западной Европой прежнего политического веса и рынков сбыта. В условиях возрастания напряженности между СССР и США, последние стали рассматривать ФРГ как форпост в будущем противостоянии с СССР, что потребовало отказа от целого ряда важных ограничений, наложенных союзниками с целью недопущения укрепления военно-промышленного потенциала. Францию, для которой Германия на протяжении столетий выступала врагом, такой подход не устраивал. Политика США в результате была сосредоточена на оказании экономической помощи согласно Плану Маршала и оказании помощи в объединении стран в целях недопущения возвышения одной страны над другими. В результате неформальным политическим лидером была признана Франция, а Германия стала промышленным центром Европы, но без политического влияния. Такая несбалансированность заложила основу для будущих противоречий.

 

2. К основополагающим шагам на пути европейской интеграции относят подписание Договора о Европейском объединении угля и стали в 1951 г., направленного на создание общего рынка, с целью снижения возможностей для картельных сговоров, повышения спроса на продукцию и модернизации промышленных мощностей в этих отраслях. Последующее углубление экономических взаимосвязей выразилось в учреждении Европейского экономического сообщества – таможенного союза шести государств со свободным перемещением товаров и услуг, капитала, труда – и Европейского сообщества по атомной энергии в 1957 г.

 

3. Комплексный процесс структурной эволюции и институциональной трансформации ЕС происходил с передачей все большего числа функций государственного управления на наднациональный уровень, а также увеличением числа участников европейских сообществ и позднее Европейского союза с 6 до 28 государств (27 после выхода Великобритании). В результате изначальное западноевропейское ядро ЕС получило возможность отодвинуть границы объединения дальше на восток и экономически освоить периферийные страны континента.

 

4. Системные дефекты политико-институциональной структуры ЕС, вытекающие из расширения состава объединения без качественных долгосрочных мер по “выравниванию” участников, были усилены и подсвечены шоками 21 века (Рис. 1-2). Среди таких внутренних и внешних шоков: финансовый (2008 г.), миграционный (2015 г.), пандемический (2020 г.), военно-политический (с 2022 г.) кризисы, а также Брекзит (2016 г.).

Рис. 1. Сравнительная динамика ВВП для представителей категорий «Север - Юг» в ЕС (в ценах 2015 г.), млрд долл. США. 

 

Источник: Всемирный банк 

(https://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.MKTP.KD?locations=EU)

 

Рис. 2. Динамика ВВП на душу населения, тыс. долл. США

  

Источник: Всемирный банк 

(https://data.worldbank.org/indicator/NY.GDP.PCAP.CD?locations=EU)

 

5. Одно из ключевых объективных противоречий и причин внутренней фрагментарности ЕС основано на экономической неоднородности стран-участниц, неравномерности их развития, а также отличиях в базовых политических приоритетах. Принятие в состав альянса периферийных экономик противопоставило этот блок относительно стран “ядра” по оси “Север – Юг”. Различия в возможностях монетарного и бюджетно-налогового регулирования явно обозначены кризисными явлениями в ряде государств ЕС (прежде всего в Южной Европе): Греция, Португалия, Испания, Италия и Ирландия, где доступные монетарные инструменты не позволили облегчить сложившиеся структурные диспропорции экономик в период долгового кризиса 2010 г. Контур наиболее острых проблем для этих стран, как правило, очерчен высоким уровнем безработицы, дефицитом платежного баланса и высокими показателями госдолга (Рис. 3-6). При этом в контексте высоких показателей экономики Ирландии (прирост ВВП в 2021 г. составил 15%, в то время как средние показатели по еврозоне – 5,9%) отмечается недостоверность статистического подхода . Существенная доля роста приходится на авиакомпании, а также транснациональные технологические и фармацевтические компании, которые используют Ирландию в качестве офшорной зоны вследствие щедрого режима корпоративного налогообложения.

 

Рис. 3. Сравнительная динамика безработицы в группах стран «Север - Юг», % населения.

 

Источник: Всемирный банк 

(https://data.worldbank.org/indicator/SL.UEM.TOTL.NE.ZS?locations=EU)

 

Рис. 4. Соотношение госдолга к ВВП в группах стран «Север - Юг», % ВВП

 

Источник: Всемирный банк

(https://data.worldbank.org/indicator/GC.DOD.TOTL.GD.ZS?view=map-LY&locations=DE-CH&_gl=1*1ur93fm*_gcl_au*MTIyNjcyMzc5MC4xNzI2MjM4OTY5)

 

Рис. 5. Соотношение бюджетного профицита/дефицита к ВВП в странах ЕС за 2022 г., %

 

Источник: Statista

(https://www.statista.com/statistics/267752/budgetary-balance-in-eu-countries-in-relation-to-gross-domestic-product-gdp/)

 

6. Другое направление текущих противоречий исходит из различий видения стран-участниц по ряду социальных аспектов, выделенных в ходе отделения Великобритании в 2016 г. Сохраняются вопросы эффективности сельскохозяйственной политики ЕС, ведущей к завышению цен на продукцию и установлению несправедливых условий конкуренции, а также миграционной политики Союза, ведущей к повышению социально-экономической нагрузки на национальный бюджет, определяющей дисбалансы на рынке труда и способствующей повышению уровня преступности. В 2022 г. проблема усугубилась наплывом мигрантов из Украины и энергетическим кризисом в Европе.

 

Рис. 6. Соотношение госрасходов к ВВП в группах стран «Север - Юг», % ВВП

 

Источник: Trading Economics

(https://tradingeconomics.com/european-union/government-spending-to-gdp)

 

7. Дивергентное понимание геоэкономических и геополитических проблем наблюдается в рамках внешнего сотрудничества и стратегического соперничества ключевых экономик мира: США, Китая и России. Американская энергетическая и технологическая экспансия охватывает все большую долю европейских рынков, в то время как по линии НАТО военно-политическая зависимость Европы от США остается определяющей. При этом в конкуренции с китайской экономикой ЕС и США выступают союзниками на фоне наращивания объемов импорта различных видов сырья, полуфабрикатов и готовой продукции из КНР в Европу (Рис. 7-8).

 

Рис. 7. Внешнеторговый баланс в странах ЕС в 2023 г., млрд евро

 

Источник: Statista

(https://www.statista.com/statistics/1384912/eu-international-trade-goods-trade-balance-all-countries/)

 

Рис. 8. Объемы совокупной торговли между странами ЕС и Китаем (искл. Гонконг), млрд евро

  

Источник: Евростат

(https://ec.europa.eu/eurostat/databrowser/view/ext_lt_maineu/default/table?lang=en&category=ext_go.ext_go_agg.ext_go_lti.ext_go_lti_ext)

 

8. В российско-европейском сотрудничестве тема энергетической безопасности ЕС приобрела политическое значение после первого газового кризиса России и Украины в 2006 г. Вопросы зависимости от России и возможностей диверсификации источников энергии были обозначены вызовом энергосистеме ЕС. Для его решения с 2015 г. активно продвигаются стратегии в рамках четвертого энергетического перехода на основе возобновляемых источников энергии (ВИЭ), конкурентоспособность внедрения которых постепенно росла (Рис. 9). При этом первоначальная цель такой политики включала преобразование энергетической системы ЕС, слишком зависимой от импорта традиционных энергоисточников, к более устойчивой низкоуглеродной системе. 

 

Рис. 9. Средняя расчетная себестоимость производства электроэнергии (LCOE) по типам источников, долл./МВт*ч

 

Источник: Statista

(https://www.statista.com/statistics/1415038/global-mean-unsubsidized-lcoe-by-source/)

 

9. Зеленая повестка также используется ЕС в качестве нетарифных мер защиты собственных производителей от растущей конкуренции со стороны Китая и других быстрорастущих стран. Попытки ЕС переносить собственные, порой дискриминационные, природоохранные и иные правила на отношения с большой группой развивающихся государств, могут создать предпосылки для ослабления позиций Евросоюза как международного лидера в борьбе за открытую глобальную экономику и доступность общественных благ. Тем не менее имиджевые потери могут быть отчасти компенсированы за счет получаемых Евросоюзом экономических выгод.

 

10. Эскалация украинского кризиса в 2022 г. стала причиной изменения приоритетов энергетической политики ЕС: цели устойчивой энергетики были отложены, в то время как обеспечение надежности энергопоставок стало ключевой задачей на кратко- и среднесрочную перспективу. Так, несмотря на ежегодный прирост мощностей на основе ВИЭ (Рис. 10), отмечается недостаточность текущих темпов для достижения заявленных целевых показателей: прогнозируемая к 2030 г. доля ВИЭ в производстве электроэнергии в 69% значительно выше 55% в соответствии с обновленными прогнозами для 2027 г.  На этом фоне перспективы достигаемости ключевых целей в рамках Парижского соглашения становятся все более туманными: еще в 2021 г. на саммите Глазго обозначилось смягчение условий энергоперехода для некоторых экономик (формулировка “coal phase out” сменилась на “coal phase down” ), а с 2022 г. ряд стран ЕС (в т. ч. Германия ) рассматривают потенциал возврата к угольным электростанциям для предотвращения перебоев с поставками в пиковые периоды и поддержания потребителей в краткосрочной перспективе.

 

Рис. 10. Изменение структуры потребления первичной энергии в ЕС по видам топлива в 2021–2023  гг., %

 

Источник: Statista

(https://www.statista.com/statistics/236316/primary-energy-consumption-in-the-eu-by-fuel-in-oil-equivalent/)

 

11. Зависимость Европы от импорта энергоресурсов из России стала восприниматься как угроза региону не только в энергетическом, но и военно-политическом смысле. Подобные трансформации определили новые правила внешней энергетической политики ЕС и вопросы расхождения политических приоритетов отдельных участников Союза. Определенный вклад в энергетический кризис ЕС вносила и политика ускоренного внедрения зеленых технологий. Стремительный отказ от сотен угольных и газовых электростанций и атомной генерации, мощности которых не были замещены альтернативной генерацией, привели к дефициту энергоресурсов. 

 

12. Если в 2021 г. импорт газа из России составлял 140 млрд кубометров, то в 2022 г., по данным Евростата и ФСЭГ , он снизился до 63 млрд кубометров, а в 2023 г. составил 27 млрд кубометров. Такое снижение было связано в первую очередь с нарушениями в инфраструктуре поставок. В то же время импорт СПГ в 2023 г. остался примерно на уровне 2022 г.: 16,7 и 17,1 млрд кубометров в 2022 г. и 2023 г. соответственно (Рис. 11). В сложившихся условиях резкое прекращение поставок из России потенциально послужило бы причиной ценового шока и физического дефицита энергоресурсов для промышленных потребителей (Рис. 12-13). Следствием стало выведение из санкционной дискуссии вопроса о поставках газа, а также ряд оговорок в рамках запрета на импорт угля, нефти и нефтепродуктов из России (прежде всего для Венгрии). 

 

Рис. 11. Динамика показателей импорта российского газа в ЕС, млрд куб м

 

Источник: Евростат, GECF Annual Gas Market Report 2024

(https://ec.europa.eu/eurostat/databrowser/view/NRG_TI_GASM__custom_9062313/default/table?lang=en  

https://ec.europa.eu/eurostat/databrowser/view/NRG_TI_GASM__custom_7082934/bookmark/table?lang=en&bookmarkId=5e945d78-b034-4c9f-9986-c92db0da6443 

https://www.gecf.org/_resources/files/events/gecf-unveils-the-annual-gas-market-report-2024/gecf-agmr-2024.pdf)

 

Рис. 12. Среднегодовая стоимость электроэнергии для групп потребителей в ЕС, евро/КВт*ч 

 

Источник: Евростат

(https://ec.europa.eu/eurostat/databrowser/view/nrg_pc_205/default/table?lang=en https://ec.europa.eu/eurostat/databrowser/view/nrg_pc_204/default/table?lang=en)

 

Рис. 13. Среднегодовая стоимость газа для групп потребителей в ЕС, евро/КВт*ч 

 

Источник: Евростат

(https://ec.europa.eu/eurostat/databrowser/view/nrg_pc_202/default/table?lang=en https://ec.europa.eu/eurostat/databrowser/view/nrg_pc_203/default/table?lang=en)

 

13. «Новая газовая политика» ЕС предполагает, что поставки газа начнутся с юга через Турцию, которая станет новым транспортным узлом для транспортировки в Европу трубопроводного газа и СПГ, а также обеспечит дальнейшую диверсификацию поставщиков. Однако Турция снабжается газом по «Турецкому потоку» и «Голубому потоку», которые загружаются российским газом. Помимо прочего, Турция частично получает газ из Азербайджана, где также присутствует российский газ.

 

14. Действующий план Еврокомиссии REPowerEU 2022 г. предлагает пакет мер согласно трем направлениям: диверсификация поставок газа – создание инфраструктуры для СПГ, ускорение реализации программ по повышению энергоэффективности и дальнейшее развитие ВИЭ. Один из методов достижения указанных целей – двустороннее сотрудничество с США и крупнейшими странами-экспортерами Ближнего Востока, Азии и Африки (Рис. 14-15). США, в свою очередь, активно поддерживают стратегии снижения зависимости от российских источников энергии и диверсификации энергопоставок в Европу, одновременно продвигая американские энергетические ТНК и укрепляя сети союзников.

 

Рис. 14. Изменение структуры импорта трубопроводного газа в ЕС за 2022–2023  гг., п. п.

 

 

Рис. 15. Изменение структуры импорта СПГ в ЕС за 2022–2023  гг., п. п.

Источник: Statista

(https://www.statista.com/chart/31017/eu-lng-and-pipeline-natural-gas-imports-by-country/)

 

15. Однако полная компенсация выпадающих поставок российского газа видится невозможной в ближайшие годы. Помимо ценового фактора – высокая стоимость американского СПГ и необходимость капиталовложений в дополнительную инфраструктуру для наращивания объема поставок – следует отметить постепенное падение объемов добычи в Европе (истощение газовых месторождений в Северном море), а также ограниченные возможности развития ВИЭ. В связи со сложившимися условиями ряд стран – помимо наращивания доли угля в электрогенерации – отложили вывод из эксплуатации АЭС.

 

16. Дисбалансы спроса и предложения привели к росту и повышенной волатильности биржевых цен на газ. Реализованные программы поддержки потребителей, призванные сгладить энергетические шоки, устанавливались в большинстве стран ЕС соразмерно доступным правительству ресурсам. Так, среди наиболее распространенных мер – частичное регулирование розничных цен на электроэнергию и отопление, компенсационные перечисления домохозяйствам для оплаты части счетов за коммунальные услуги, снижение налогов на производство/потребление энергии, а также льготные условия для малого и среднего бизнеса. При этом неравномерность в масштабах посильной поддержки национальных частных потребителей и бизнеса среди различных стран ЕС вызвала определенное напряжение в контексте обеспокоенности возможными искажениями  конкуренции на едином рынке ЕС.

 

17. Влияние энергетического кризиса на экономику проявилось в повышении инфляции и снижении темпов экономического роста ЕС: осенью 2022 г. инфляция, основным драйвером которой стал рост цен на энергию, составила рекордные 11,5% (Рис. 16). При этом инфляционные показатели стран с существенной долей импорта российских энергоисточников относительно более высокие (Рис. 17). На фоне эскалации энергетического вопроса принимается ряд системных программ, в т. ч. регламентация сокращения потребления газа в выбранных отраслях (исключая домохозяйства и критически значимые отрасли – здравоохранение и оборону) и согласование графика заполнения газовых хранилищ. 

 

Рис. 16. Вклад динамики цен на энергоносители  в инфляционный показатель ЕС, %

 

 Источник: Statista

(https://www.statista.com/statistics/685943/cpi-inflation-rate-europe/ https://www.statista.com/statistics/328540/monthly-inflation-rate-eu/)

 

17. Инфляционная динамика в странах ЕС, %  

Источник: Всемирный банк

(https://data.worldbank.org/indicator/FP.CPI.TOTL.ZG?locations=EU)